Олег Рубцов: «Работа над программой «Jazz May-2017» была особенно непростой

Продюсер ежегодного джазового фестиваля в Пензе ответил на вопросы портала актуальных новостей «Пенза-Взгляд».

Фестиваль «Jazz May» уже успел стать для многих пензенцев ожидаемым событием. Кому-то доставляет удовольствие посидеть на лавочке, слушая живую музыку под открытым небом, кто-то придирчиво выбирает для себя наилучший вечерний концерт, а кто-то без лишних раздумий покупает билеты на все три дня. О том, чего ждать в с 19 по 21 мая 2017 года, порталу актуальных новостей «Пенза-Взгляд» рассказал продюсер фестиваля Олег Рубцов.

- Наверняка каждый новый фестиваль заставляет делать какие-то выводы. Какие были сделаны по итогам прошлогоднего? Что засчитано в плюс, что в минус?

- По итогам каждого фестиваля можно написать полноценное руководство по организации городских и музыкальных событий. А еще пару научных работ по прикладной психологии. Подготовка – это настоящее большое приключение, которое переживает команда. Мы не устаем повторять – и, думаю, публике это хорошо заметно, – что каждый новый фестиваль не похож на предыдущий.

Определенные традиции, безусловно, есть. Но, если пользоваться музыкальными категориями, они лишь задают тему, на которую команда активно импровизирует. Главным позитивным итогом прошлого года я считаю невероятное количество социальных технологий и городских практик, которые нам удалось адаптировать к раскрытию фестивальной идеи.

При этом не могу не отметить, что в 2016 году мы взяли на себя особенно много и буквально надорвались – в первую очередь, эмоционально. Находясь в центре идейного варева с командой увлеченных людей, бывает непросто поймать момент, в который надо решительно сказать себе и другим: «Горшочек, не вари».

Сейчас будем действовать более осторожно и сосредоточенно. Это не значит, что «Jazz May 2017» будет событийно неполноценным. Просто год назад мы наметили пунктиром множество траекторий его развития и сейчас надеемся убедительно прорисовать те из них, которые нам кажутся того достойными.

- Всегда трудно сбалансировать все три дня фестиваля. Известны ли потенциальные участники и получится ли равноценно выстроить программу?

- Это действительно сложная задача. Если оставить за скобками качество музыкального материала (которое, разумеется, первично), при планировании программы я исхожу из двух принципов. Во-первых, музыка должна быть максимально разнообразной. Дублирующих, стилистически схожих (пусть и достойных, содержательных) составов в программе быть не может, и этот выбор часто бывает невероятно тяжелым, буквально изматывающим.

Разумеется, даже при этом невозможно втиснуть в шесть концертных отделений весь спектр направлений, которыми представлена современная импровизационная музыка. Многие важные жанры остаются за бортом. Так, на основной фестивальной сцене до сих пор не были представлены даже такие очевидные жанры как world music или фьюжн (если не считать выступления группы Сергея Чипенко на самом первом фестивале в далеком 2011 году), но по мере возможностей мы стараемся расширять жанровый горизонт.

Во-вторых, в каждый концертный день на сцену должен выйти хедлайнер, который поможет собрать зал – не только чтобы обеспечить кассу (хотя сама по себе эта задача гиперважная), но и чтобы познакомить публику с менее очевидным, но не менее интересным составом, играющим в соседнем отделении.

В этом заключается, быть может, ключевая просветительская функция фестиваля. Поэтому большим успехом считаю то, что два года назад благодаря интересу к выступлению Игоря Бутмана нам удалось познакомить полторы тысячи человек с программой квинтета Алексея Беккера, одного из наиболее прогрессивных образований не только российской, но и европейской джазовой сцены.

Но, как вы понимаете, в джазе проблема выбора хедлайнера стоит особенно остро, поскольку все завязано на именах - а в них, увы, ориентируются немногие. Поэтому нужны развернутые истории, которые мы стараемся рассказать о каждом артисте.

- Имена — это то, что обычно интересует больше всего.

- В этом году работа над программой была особенно непростой. Предпочитаю не вспоминать о звездах (легендах!) мирового джаза, которые реально могли украсить программу-2017. С одной стороны, невероятно досадно, что не со всеми удалось договориться в силу несовпадения гастрольных графиков или по причине отсутствия приемлемой транспортной схемы. С другой – я, быть может, впервые увидел реальный программный потенциал провинциального, казалось бы, джаз-фестиваля со скромным, казалось бы, бюджетом.

Поэтому, находясь в процессе подготовки фестиваля 2017 года, уже строю абсолютно конкретные планы на следующий год, договариваюсь о гастрольных цепочках с директорами московских площадок и европейских фестивалей. Держу пальцы крестиком и надеюсь, что все случится – нам действительно под силу сделать Пензу заметной участницей мирового фестивального движения.

Что касается программы этого года, пока не раскрывая подробностей (потерпите, осталась буквально пара дней), я могу сказать, что она, на мой взгляд, получилась смелой, сбалансированной и очень логичной – притом с добротной образовательной компонентой. Надеюсь, нам удастся сориентировать аудиторию от относительно того, какую ценность несет каждое из заявленных выступлений и чем оно принципиально отлично от прочих элементов программы.

- Планируется ли в этом году приезд Алексея Львова-Белова?

- В качестве участника программы в этом году я его не приглашал. Не ставлю перед собой задачу во что бы то ни стало вывести его на сцену фестиваля. Год назад забрезжила интересная перспектива объединить его и отличного саксофониста Роберта Анчиполовского, с которым Алексея Львова-Белова связывает довольно внушительный опыт совместных выступлений. С энтузиазмом ухватился за эту возможность, но, к сожалению, не сложилось. Если у Алексея Александровича появятся время и желание приехать на фестиваль в качестве гостя, буду только рад, мы многим ему обязаны.

Пенза имеет крепкую джазовую традицию, но в плане бюрократических процедур первые фестивали требовали от него как от директора филармонии невероятных организационных усилий – при взгляде изнутри это хорошо понятно. Мы лишь движемся в этом воздушном потоке.