Дорога из зоны СВО: когда остается лишь надежда

Вызволить пленного, найти пропавшего в зоне проведения специальной военной операции – вот далеко не полный список просьб, поступающих Уполномоченному по правам человека в Пензенской области Владимиру Фомину.

Всего в 2024 году жители региона отправили ему 1180 обращений по 1201 вопросу. При этом 19% от общего числа обращений затрагивали тему соблюдения прав военнослужащих и их семей.

Владимир Фомин рассказал «Пенза-Взгляд», с какими проблемами к нему приходят родные бойцов СВО.

— Просят ли вас установить местонахождение участников специальной военной операции?

— К сожалению, такие обращения поступают часто. Еще родные надеются на помощь с обменом пленными. Этим активно занимается Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова. Она держит ситуацию под усиленным контролем. Сразу скажу, что прямого подчинения между нами нет, но мы взаимодействуем.

— Удалось ли найти или вызволить из плена пензенских бойцов?

— За прошлый год, по нашим данным, установили местонахождение троих пропавших без вести, еще троих удалось обменять. Может, их намного больше – сложно назвать цифры. Нельзя точно сказать, стало ли освобождение результатом нашей работы, или так само случилось. Но главное, что люди к нам обратились, и в итоге человек вернулся домой. Живым и здоровым.

Иногда люди сетуют, что родные долго находятся в плену, а кого-то освободили почти сразу. Надо понимать, что не все зависит от российской стороны.

— Страшно представить, что чувствуют матери и жены пленных. Остается ли хотя бы теоретическая возможность связаться с бойцами?

— Есть предварительные списки ребят, которые находятся в плену. Перед Новым годом мы связывались с их родственниками и говорили, что можно передать бойцам открытки. Не вещи — это бесполезно, не деньги — они там не нужны, а именно открытку или письмо. Чтобы человек прочитал, и возникло теплое ощущение, что скоро он вернется домой, что родственники помнят и очень его ждут. Опять же, все это делали через аппарат Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации.

— Почему приходят к вам, а не в Минобороны?

— Люди зачастую не знают, кто должен устанавливать местонахождение бойцов. Мы, в зависимости от компетенции, сами направляем эти обращения, ставим их на контроль. Понимаем, что иногда так будет быстрее и эффективнее.

К сожалению, ситуацией активно пользуются недобросовестные организации. У меня на приеме женщина рассказала, что отдала 150 тысяч рублей частной фирме, которая обещала помочь вернуть близкого человека из зоны СВО. По факту же компания лишь направила запрос в Минобороны.

Я называю это настоящим мошенничеством. Такие организации фактически вводят в заблуждение граждан. Но с юридической точки зрения они просто оказывают услугу.

— С какими еще проблемами к вам обращаются семьи участников спецоперации?

— В Пензенской области реализуют все виды помощи по единому стандарту региональных мер поддержки, но бывают частные случаи. Например, к нам обратилась жительница Нижнеломовского района, чьи сыновья призваны на военную службу в сентябре 2022 года. Заявительница проживает одна. Женщине нужно было окосить придомовую территорию, возобновить газоснабжение в доме сына-военнослужащего. Мы связались с администрацией Нижнеломовского района, вышли на «Газпром межрегионгаз Пенза». Траву покосили, газ пустили.

— Приходят только с бытовыми проблемами?

—  Нет, интересуют выплаты, медицинская реабилитация. На личном приеме в филиале фонда «Защитники Отечества» ко мне обратилась супруга участника СВО. Военнослужащий находился в госпитале министерства обороны РФ в Пензенской области. Там ему отказали в отпуске по ранению. Мы разъяснили заявителю алгоритм проведения медицинского обследования, подачи заявлений, ходатайств, а также порядок принятия решений и их обжалования.

В результате участнику СВО дали возможность пройти дополнительное медицинское обследование, перенесли заседание военно-врачебной комиссии. Военнослужащий все же оформил отпуск по ранению для реабилитации.

— Вы рассматриваете большое количество обращений. Почему бы не сделать общие памятки, как вести себя в той или иной ситуации?

— Все индивидуально. Я привык нести ответственность за слова, поэтому каждую проблему рассматриваю лично.