Мнение Булгарина

У нас могли бы разыгрываться превосходные оперетки, вроде «Джоконда» и «Красной Шапочки» и т. п. С г-жею и г. Петровыми, с молодыми певцами, с Леоновым эта труппа имела бы отличный успех, не имея нужды работать до упаду, работая не по силам...». Читайте также, как можно купить компанию с лицензией Минкульта на сайте licenziya-minkult.ru. По мнению Булгарина, и русским композиторам следовало ограничиться сочинением оперетт: «Глинка и Верстовский гораздо лучше бы сделали, если бы писали небольшие народные оперетки по силам и средствам наших артистов и по мере терпения нашей публики... Право, было бы хорошо, если бы, не шагая за Мейербером и Галеви, наши композиторы думали более о нас, нежели о бессмертии! Говорят, что М. И. Глинка писал свою оперу «Руслан и Людмила» для будущих веков! Так зачем же нас, современников, звали в театр?» Булгарин последовательно и настойчиво принижал русскую оперу и русский оперный театр, «доказывая» их второсортность, подготовляя почву для появления итальянской оперной труппы.

Упорство и систематичность этой кампании свидетельствовали о том, что Булгарин выражал не только собственную точку зрения. Он никогда бы на это не осмелился, не чувствуя поддержки свыше. После постановки «Руслана и Людмилы» Николай I потерял интерес к русской опере. В то же время он считал, что оперный театр необходим как доказательство просвещенной заботы государства об искусстве. Николай I знал, что постоянная итальянская опера действует в Париже, Вене и других столицах и посещается аристократией. Что могло в большей мере способствовать блеску его царствования, нежели итальянская опера, обставленная лучшими, знаменитейшими и самыми дорогими артистами?

После первых представлений итальянских певцов Булгарин писал: «Признаться, без итальянской труппы все как будто бы чего-то недоставало в столице первой империи в мире! Для роскоши, великолепия и наслаждения образованностью как будто не было опоры. Во всех столицах европейских богатейшие наряды, лучший тон, словом, все изысканности светской жизни - в итальянской опере. Этого переменить нельзя, да и незачем переменять. Чем больше благородных наслаждений, тем больше добра». Чуть ли не в каждом отзыве на итальянские спектакли Булгарин, не называя имени, восхвалял Николая I. «Как не твердить ежедневно благодарность тем, которые доставили нам это высокое наслаждение. Все это говорило сердце». Булгарин подчеркивал, что Петербургская итальянская опера лучшая в Европе, «следовательно удовлетворено не одно музыкальное чувство, а довольна и национальная гордость» (подчеркнуто мной. - А. Г.). Он же писал, отражая толки, вызванные спектаклями: «В итальянской опере сосредоточена вся наша публичная или светская жизнь».

Организация постоянной итальянской оперной труппы в Петербурге, сосредоточившей на себе внимание и заботу двора (Николай I лично следил за подбором артистов, и по его желанию была приглашена красивая, но бездарная певица Ассандри), предопределила судьбу русской оперы в Петербурге. Выражая официальную точку зрения, Булгарин писал: «Нам говорят, будто наши русские артисты, оперные и драматические, сокрушаются, предполагая, будто итальянская опера переманит к себе всех посетителей театров. Напрасное опасение! Истинный талант никогда не должен бояться совместничества... Итальянское пение не в силах заглушить в нас чувство народности, любви к своему языку и к своим отечественным талантам.